Что ни говори — в историях о жуликах есть что-то притягательное. Особенно если это, в принципе, не жулики-душегубы, а просто жулики — вдов не убивают, сирот без куска хлеба не оставляют, и пр. Над ними можно почитать, посмеяться. С реальными жуликами, конечно, нам встречаться не хочется — мы все понимаем, что никакого «РобинГудства» там нет и рядом, и это те самые люди, которые отнимут последнее — под видом ли сантехника у бабки «похоронные», под видом ли гадалки на вокзале, ну или «собираем на операцию ребенку». Для них нет принципов и нет ничего святого — вернее, есть, конечно, но только для «своих». Воровское деление на «своих» и «чужих» в умах этих людей действует неукоснительно, и украсть «вору у вора» — явное западло, и осуждаемый поступок, но украсть у «лоха» сам Бог велел (который, как известно, создал Вора, как черт создал Прокурора). Ведь если ты не украдешь у Лоха, его просто обчистит кто-то другой — так зачем тянуть? Вот об этих жуликах читать уже значительно менее приятно, поэтому даже в откровенно криминальных романах «вора» пытаются наделить чем-то наподобие принципов, чести, «вдову не обидит», «сирот на улицу не выставит» и пр. Иначе картина начинает выглядеть совсем уж неприглядно, а сопереживать откровенному подонку, даже когда с ним работают капитан Бутыленко и майор Швабренко, не хочется.В данной книге главное, что предстоит автору, — сломать тот самый пресловутый ореол «мошенничества» как осуждаемый, и максимально его романтизировать. Разумеется, лучше чем ДиКаприо автор не справился (и с чего бы он справился то?), хотя я кино не смотрел. Но, убежден, фильм построен в лучших традициях авантюрного романа, вроде Двенадцати стульев, нормальную экранизацию которых я в этой жизни не увижу. Правда я, видимо, оказался невосприимчив к этой магии.Начнем с того, что я на 100% уверен, что сам автор этот текст не писал. В лучшем случае, он плотно консультировал реального автора. В худшем — просто рассказал ему, что надо написать, а истинный автор уже наваял от себя что хотел. Жулика выдает много факторов, и это далеко не бегающие глазки — в первую очередь язык. Это не язык человека, который даже не закончил среднюю школу. Это язык человека, который отучился на факультете журналистики, и набил руку на публицистике. Главы филигранно разделены на примерно равные части, повествование — классическая авантюрная «синусоида», и, конечно, катарсис в предпоследней главе, разумеется, высосанный из пальца, просто потому что он должен быть по закону жанра. Где-то автор (или его консультант, или оба вместе) начинают откровенно свистеть — ну да это роман о жулике, якобы написанный жуликом, чего вы хотели то? Понятно, что все, что сказал автор, надо делить на три. А то, о чем он промолчал, нужно серьёзно осмыслить. Кстати, финальное интервью выдает автора с головой — расшифровка речи Фрэнка, уже поднаторевшего в массовых выступлениях, мгновенно даёт понять, что он даже устно не может «связать двух слов», говоря короткими, рубленными, и на редкость банальными фразами. Стоит ли говорить, что всю эту публицистическую россыпь писал не он?Главное отличие автора от Остапа Ибрагимовича, «сына турецкоподданного» (как мы знаем, под видом «турецкоподданных» из СССР эмигрировали евреи, было такое окошко в одно время), что Остапа не существовало, и, следовательно, откровенно мерзких поступков по воли автора он мог не совершать. Зашедший в Старгород со стороны деревни Чмаровки в штиблетах без носков (и без трусов, хотя в книге об этом не слова, но мы то знаем, что у сидевших забирали одежду, а вот нижнее белье и носки оставляли, и за время отсидки оно приходило в негодность, поэтому в то время сидевшего было легко опознать по отсутствию носков, что бывший работник уголовного розыска Евгений Катаев (Петров) прекрасно знал) обаятельный мошенник Остап Бендер, у которого из откровенно неприятных поступков разве что свадьба с вдовой Грицацуевой, и то, на которую он пошел «как честный человек». У Фрэнка Абигнейла были и родители, и братья и, собственно, они и стали первыми жертвами Фрэнка, как в прямом, так и в переносном смысле.Автор (соавтор) старательно дистанцируются от историй со «сломанными жизнями», но факт остаётся фактом — фальшивые чеки, которые он раздавал, уничтожали карьеры людей, ломали им судьбы. Возможно, с них и не могли потребовать украденные деньги (автор на этом горячо настаивает, хотя я ему не верю), но судеб то он поломал очень много. И дело, конечно, не в бесплатных полетах, на которых идет акцент — именно поэтому его искали так рьяно, хоть и неумело.Обойден и ещё один вопрос — связь автора с организованной преступностью. Автор рассказывает байки, как наклеил логотип авиакомпании от самолета на пропуск (который, потом, рассматривала куча людей), и никто ничего не заметил — видимо, автору все-таки была дорога жизнь, и он не стал рассказывать о своей роли в некоем организованном преступном синдикате, без которого ему однозначно не удалось бы вести свою деятельность настолько долго. Неслучайно удача отвернулась от нашего героя, когда он решил отойти от дел и «залечь на дно» — преступников на пенсии не бывает, если эта пенсия не в тюрьме. Такой уж это бизнес, вход рубль — выход три. Поэтому, когда автор начинает освещать отдельные аспекты своего бытия, этому не веришь от слова «совсем». Особенно в той части, посвященной созданию «человеческого облика обаятельного мошенника» — обаятельного и человеческого я там увидел мало. История с врачебной карьерой, хоть и пытается выглядеть забавной, явственно отдаёт кровью, трупами и конкретным криминалом.Что значительно интереснее во всей этой истории — это природа возникновения криминального сознания в голове маленького Фрэнка. Здесь можно сказать, что мы имеем место с прирожденным преступником-социопатом, органически неспособным испытывать раскаяние. Поэтому в какое-то нравственное перерождение автора не веришь совсем — благо, автор хотя бы здесь не врет, и не пишет о раскаянии. Что он другой человек теперь — да, и это правда. Тот Фрэнк был мошенником, которого преследовали органы от 12 до 15 стран. Этот — полноценный член общества, зарабатывающий деньги легально. Разные люди? Разные. Про раскаяние или деятельное исправление речь не идет. Старательно высосанный из пальца катарсис с заключением в тюрьме во Франции служит скорее художественным целям (поэтому, думаю, там все преувеличено раз в 5), в результате которого вор выносит самое основное знание, необходимое в воровской жизни: «лучше не попадаться».Самым черным пятном здесь представляется «финальное спасение» Фрэнка от американской Фемиды — которая, судя по всему, оказалась подслеповата на оба глаза. Сделка, когда тебе из 100 с лишним эпизодов преступления (напоминаю, в США наказания складываются, т.е. наш герой мог присесть лет так на 1000), осталось только 8, которые нашему герою позволили отбывать «одновременно» (гениальная формулировка), просто так не даётся. Чтоб получить ТАКУЮ сделку, а автора, фактически, выпустили на свободу — автор должен был сдать рыбу, не мельче чем Аль Капоне. Судя по всему, автор это и сделал, покрыв этот аспект своего освобождения гробовым молчанием — ну да это их юридические дела. Отчасти, это объясняет тот международный интерес к нашему герою, если ловили его не как мошенника-одиночку, а как участника крупного международного синдиката, ведь перемещение через «зеленый коридор» в составе летного экипажа это далеко не только сам человек, но еще наркотики, какие-нибудь секретные бумаги, и целая куча всего. Короче, даже история с полетами представляется далеко не безобидной.Как итог — бодро сделанная, явно на скорую руку, журналистская поделка. Парочка «литературных негров» прилагается. Сделана, кстати, небось под фильм Спилберга. Читается бодро, хотя, иногда, ощущается нехватка материала. Стиль виден — «негра» взяли не самого дешевого. Просто с интересом. Не без удовольствия, но оценил бы как 3,5. Округляем до 4.
