Колотые раны, пробитые головы, заплывшие глаза и переломы: челюстно-лицевым хирургам открывается самая темная и неприглядная сторона общества. Ведь нередко именно они ликвидируют мрачные последствия того, что один человек сделал другому.
Челюстно-лицевой хирург Руслан Меллин видел множество изувеченных людей — жертв шокирующих случаев физического насилия. С разрешения пациентов он делал наброски их портретов. Из этих набросков родилась серия выразительных рисунков и книга «Больная реальность: насилие в историях и портретах, написанных хирургом».
Делимся отрывком из книги «Больная реальность», в котором Меллин оперирует… откушенную губу.
История болезни
В смотровом кабинете было двое мужчин. Один успокаивал: «Потерпи, сейчас доктор придет. Ну чего ты плачешь? Мужики должны терпеть». Другой заливался слезами.
Я убрал окровавленную марлю с лица плачущего мужчины. Большая часть нижней губы отсутствовала. Не хватало половины красной каймы и столько же кожи. Узор от зубов читался так четко, словно кто-то откусил от кружка колбасы. Пока я пальпировал образовавшийся дефект, пациент всхлипывал, ерзал и кричал.
Я пытался свести края раны и рассчитать, как восстановить утраченную часть красной каймы и кожи, чтобы получилось максимально эстетично. Но пациента будто не интересовал успех восстановления своей же губы. Он все время говорил сопровождающему его другу, что засудит «эту сучку», и спрашивал, будет ли друг выступать свидетелем.
Вернувшись в ординаторскую, я взял листок бумаги, нарисовал на нем нижнюю губу с дефектом мягких тканей, повторяющим рану пациента. Оставшийся до операции час я чертил схемы, пытаясь выкроить именно такой лоскут, при котором получится без натяжения переместить ткани и ушить их.
Операция
В операционной я делал вид, что у меня все под контролем. На самом деле я переживал. Окунув стерильную деревянную зубочистку в зеленку, я начертил от краев раны две сходящихся линии в области подбородка. Разметка показалась удачной, и я скальпелем сделал два разреза, сходящиеся в области подбородка. Получился треугольник, основанием обращенный к дефекту.
Затем я отделил кожу внутри треугольника вместе с подкожной клетчаткой от мышц подбородка. Фонтаны крови начали заливать операционное поле. Около сорока минут ушло только на остановку кровотечения. После послабления краев нижней губы с обеих сторон от образовавшейся раны я свел края дефекта таким образом, чтобы они не имели лишнего натяжения, соприкасаясь друг с другом.
Затем сделал несколько внутренних швов толстой нитью через мышцы и подкожную жировую клетчатку, а после тонкой мононитью наложил внутрикожный шов, дополнительно зафиксировав в нескольких местах рану единичными узловыми швами. В нескольких местах установил в рану дренажи, сделанные из медицинской перчатки. Операция закончилась к утру.
Постскриптум
После операции пациента перевели в стационар. Большую часть времени он проводил в коридоре и что-то эмоционально обсуждал по телефону. За время госпитализации к нему не пришел ни один посетитель. Ни девушка, ни друг, ни родственник. К моменту выписки у мужчины остался только небольшой рубец — 4 см в области подбородка.
Эта и еще двадцать мрачных историй из кабинета челюстно-лицевого хирурга — в книге «Больная реальность». Заказать ее можно по ссылке.
Расскажите всем, какую интересную статью вы нашли!
