Rammstein и нацизм: как группа играет с огнем, но не заигрывается

Критики находят запретные отсылки во всем: от обнаженных торсов до фирменной раскатистой «р».

С книгой специалиста по популярной музыке Петера Вике «Rammstein. Краткая история» разбираемся, кто и за что обвинял легенд немецкой тяжелой сцены в «правоте» и почему сами обвинители не правы.

Первый записанный альбом Herzeleid (1995) прогремел так громко, что сразу стало ясно: ключом к успеху Rammstein будет провокация. Один только взгляд на обложку вызывал у немецкой публики злость — шесть обнаженных по пояс и покрытых маслом мужчин на фоне огромного, желтого цветка хризантемы.

«Идеи господствующей расы» — настаивала пресса. Каким образом обнаженный мужской торс вызывает такие ассоциации? Дело здесь не в группе, просто при каждой возможности Берлинская республика не преминет вспомнить о том, что у нее было прошлое.

Характерный маркер нацизма — изображения обнаженных тел — появился впервые в 1997 году в клипе группы на песню Stripped. В этом же видео появляются кадры из фильма Лени Рифеншталь «Олимпия». В Spiegel online в 2017 году заявили, что группа является площадкой для пропаганды «ПЕГИДА» и AfD1.

Режиссер клипа Филипп Штельцль смонтировал кадры одной из ключевых работ фаворитки Гитлера. Но важно понимать, что использование фрагментов фильма Рифеншталь нельзя рассматривать как реверанс в сторону идей правого радикализма.

В повторяющемся много раз слове «Links» («Левой!»), грохоте металла и бодром ритме марша, отбивающего в рефренах «Links zwo, drei, vier» («Левой! Два, три, четыре») угадывается прямо противоположный тексту смысл.

Песня начинается чеканным маршем, и он рождает в голове образы, созвучные с «музыкой» правых. На концерте музыканты маршируют. Действо выглядит настолько странно, что воинственный грохот слов «Links zwo, drei, vier» ощущается скорее как гротеск, но вскоре потешная безобидность и дурачество сходят на нет.

На концертах слово «zwo» обычно выкрикивает толпа зрителей. Из-за этого получается, что после «Links» над концертной ареной оглушительно разносится не разговорная форма слова «два» — «zwo» (цво), а литературная «zwei» (цвай), и в довершении толпа поднимает вверх руки.

Сложно не распознать в толпе вскидывающейся вверх руки и в унисон грохочущей «zwei» образы нацистских маршей. Однако все вновь не так, как выглядит, ведь в конце концов пусть и фонетически близкое к «Heil», но все же иное слово выкрикивает толпа, и приветствует она не фюрера.

Раскатистую «р» Линдеманна неизменно называют «типично нацистской» (издание Spiegel). В Германии ее на уровне звучания ассоциируют с речами Гитлера и не только.

Еженедельник Die Zeit в 1997 году объявил, что Тилль Линдеманн подражает голосу светловолосого изверга: «безжалостный, скрипящий, властный» (имеется в виду Рейнхард Гейдрих, начальник Главного управления имперской безопасности 12 (1939–1942), обергруппенфюрер СС и генерал полиции).

Во время концерта в 1998-м в небо над ареной Wuhlheide в Берлине устремились мощные потоки света, соединяясь над куполом арены в «Собор света», знакомый зрителям по световой инсталляции, в свое время созданной для съезда нацистской партии в Нюрнберге.

Имеется в виду «Храм света» немецкого архитектора Альберта Шпеера. Он окружил стадион, на котором проводился съезд, мощными прожекторами, направленными вверх. Это создавало эффект огромной комнаты, окруженной прозрачными световыми колоннами. Лучи света не пересекались, а были параллельны друг другу, образуя стены.

Как менялись музыканты и их творчество от первого до последнего на сегодняшний день альбома — узнайте из книги Петера Вике «Rammstein. Краткая история».