Тайны главного гангстера Голливуда

«Таксист», «Казино», «Авиатор», «Остров проклятых» — эти фильмы смотрели многие, эти названия слышали все. А ведь могло быть иначе. Мартин Скорсезе мог продолжить карьеру на другом поприще, не сделать ни одного фильма с Де Ниро и Ди Каприо и не подарить миру резкие картины, которые, однажды посмотрев, невозможно забыть. Но к счастью, Марти — режиссер. И сегодня мы расскажем, кем бы мог стать Скорсезе, если бы выбрал другой путь, где он черпал кино-вдохновение и как познакомился с Бобби и Харви. 

Шон Том, автор книги «Главный “гангстер” Голливуда и его работы», сказал, что каждый пассаж речи Марти «заканчивается взрывом смеха, похожим на восклицательный знак, который заполняет комнату, а его самого отбрасывает назад в кресло». Скорсезе говорит, что он много хохочет потому, что в детстве страдал астмой и ему было трудно смеяться. 

В 13–14 лет у Марти уже была своя банда. По выходным они зависали в барах, пытаясь закадрить девушек и пили крепкие напитки. «Всякий раз, когда завязывалась драка, кто-нибудь из них кричал: “Смываемся, быстро!”, и они все бросались врассыпную. Но иногда случайно, иногда специально они все же оказывались в гуще какой-нибудь заварухи. Да что говорить — шевелящимися усиками своих антенн они постоянно находили на свою голову какие-то проблемы». 

Когда-то кинокритик журнала New Yorker Энтони Лэйн удачно сравнил его речь с речью «проповедника, застигнутого между кафедрой и туалетом». Забавное сравнение. И ироничное совпадение: в молодости Скорсезе мечтал стать священником.

«Первая месса, которую Скорсезе посетил сразу после поступления в католическую школу, произвела на него большое впечатление. Он поверил, что непременно попадет в ад, если пропустит воскресную мессу или в пятницу прикоснется к мясу. Его друзья дразнили его Иисусиком и постоянно спрашивали: “Марти, ты действительно веришь всему, что говорит тебе священник?”». В 14 лет он поступил в семинарию, но вскоре влюбился в одну девушку и забросил церковную карьеру.

Скорсезе отучился на на отделении кино Нью-Йоркского университета. Там же он участвовал в создании аспирантуры: давал объявления о прослушиваниях и вместе с другом-комиком беседовал с кандидатами. Однажды поступать пришел узкоплечий молодой человек с копной густых волос.

— А ты что здесь делаешь? — обратились к нему интервьюеры.

— Я пришел по объявлению.

— Какое объявление? Мы не давали никакого объявления. Кто ты такой, черт возьми?

Так они вступили в потрясающую перепалку, которая продолжалась несколько минут. Наконец, Скорсезе сдался.

— Слушай, ты просто замечательный, — сказал он актеру. Тот был в ярости.

— Почему ты не сказал мне, что это была импровизация?

— Да я и сам не подумал об этом.

Будущего актера звали Харви Кейтель.

Фильм «Берта по прозвищу “Товарный Вагон”» Скорсезе заполнил ссылками на «Волшебника страны Оз», включая знаменитую строчку «Не обращайте внимания на человека за занавеской». Среди героев можно распознать и Страшилу, и Льва, и Железного Дровосека. Даже волосы Херши, заплетенные в косички, напоминают прическу Дороти. Позже Скорсезе изобрел термин — «фильм контрабандиста», — определив им работу, в которой автор встраивает ссылки, понятные только определенной категории зрителей.

Мартин Скорсезе назвал «Злые улицы» строчкой из эссе «Простое искусство убийства». В нем Рэймонд Чандлер пишет: «Но вниз по этим злым улицам тот человек должен пойти, который не зол, который не только не запятнан, но и не боится». Название предложила приятельница режиссера — Джей Кокс, кинокритик из журнала «Time». Скорсезе подумал и согласился.

В то время он встречался с Сэнди Вайнтрауб. Ей нравились рассказы о том, как Марти рос в квартале Маленькая Италия, запускал петарды, играл в бильярд и ввязывался в драки. Они были гораздо увлекательнее и смешнее, чем написанное в первом сценарии «Улиц». «А почему бы тебе не вставить эти сцены в картину?» — предложила Сэнди. Скорсезе подумал и добавил в фильм бильярдный зал и петарды.

Скорсезе и Де Ниро впервые встретились на рождественском ужине у общих друзей. Молчун Де Ниро мало говорил за ужином, но в конце заметил Скорсезе:

— А я тебя знаю. Я знаю, с кем ты водился раньше. — И начал называть имена — Джои, Керти и некоторых других людей, с которыми Марти общался в детстве.

— Как ты это узнал? — спросил Скорсезе.

Оказалось, что когда Де Ниро было 16 лет, он тоже был членом банды, которая также отиралась на Гранд-стрит и Эстер. По словам Скорсезе, их банды не были конкурентами, но между ними существовало легкое напряжение. Впрочем, много воды утекло со времен их уличной молодости. И тем рождественским вечером между Бобби и Марти возникло глубокое взаимопонимание, которое сохранялось несколько десятилетий.

Именно так. Скорсезе вдохновлялся работами советских кинематографистов — фильмами «Старое и новое» («Генеральная линия») Сергея Эйзенштейна, лентами Всеволода Пудовкина «Конец Санкт-Петербурга» и «Буря над Азией» («Потомок Чингисхана»), картиной Льва Кулешова «По закону» («Трое»), фильмом Александра Довженко «Арсенал». «Это кино чистой воды, — говорит режиссер. — Оно напоминает вам обо всех возможностях, которые кроются в этом искусстве».